Встать, суд идет: в Волжском реконструировали Харьковский трибунал
2 февраля главная дворцовая сцена Волжского на какое-то время превратилась в зал суда над нацистскими изуверами.
На подмостках ЦКиИ «Октябрь» вершилась художественная реконструкция прелюдии Нюрнбергского процесса — Харьковский трибунал, воспроизведенный творческими коллективами «Октября» и Волжского филиала МЮИ и названный «Реквием 1942…02.09. Суд. Высший».
«Мы просто хотели жить…»
Перед зрителями воскресли сцены военного суда, по приговору которого нацистские звери и их пособники были публично казнены на центральной площади Харькова. В месте массовых расстрелов советских людей.
Центром реконструкции стал сталинградский эпизод трибунала: расстрел личным составом «зондеркоманды СД» Харькова 47 воспитанников Нижне-Чирского детского дома. Детей от 4 до 16 лет. 2 сентября 1942 года. На оккупированной территории Суровикинского района области.
Дворцовая обстановка «Октября» как нельзя соответствовала духу трибунала 43-го года. Ведь по жуткой иронии судьбы военный суд вершился на сцене харьковского оперного театра…
Дети в белом стекались к сцене со всех сторон
Стартовало действо с пролога. Зал погрузился во тьму, которую освещал лишь экран с ночным звездным небом, и к которому со всех концов стекались дети в белых одеждах. На сцене они застыли белоснежным островком. Молчали, не двигаясь, и печально смотрели в зал. А над их головами медленно меж звезд появлялась надпись «Мы просто хотели жить… Помните о нас…»
Горько и неумолимо
Затем, буквально в течение нескольких секунд, печальная дымка развеялась, сцена осветилась, и зритель погрузился в судебную хронологию, ход которой, невзирая на мистические отступления, был довольно близок к документальным стенограммам трибунала.
Секретарь суда представляет участников процесса
Представление участников процесса, коллегия судей и речь гособвинителя, чеканящего каждое слово, звучали как удары гонга. Резко и неумолимо. Словно подготавливая зал к неотвратимой развязке.
Представление подсудимых. Встает Михаил Буланов
Эмоции зала сменялись быстро, словно специально не давая зрителю застрять в чем-то одном.
Представляют Ганса Рица
Допрос свидетелей-женщин был настолько горек, что сдержать слезы сумела разве что сильная половина. Остается лишь догадываться что испытывали сами артисты, рисуя в воображении людей те бесчеловечные картины из жизни оккупированных сталинградских территорий.
Допрос свидетельницы Надежды Ястребовой
И рассказ жительницы станицы Нижне-Чирской Надежды Ястребовой, которая искала свою погибшую маму, а нашла захоронение детей, потому что в яме лежали игрушки… Это бесконечное горе и боль… и возникающие в их памяти детские силуэты… звук музыкальной шкатулки…
Допрос свидетельницы Надежды Ястребовой
Обрывки воспоминаний кастелянши детского дома Елены Донсковой, провожавшей детей в ту страшную поездку, и узнавшей, что еду собирать не нужно, потому что ребят повезут недалеко…
Мистические образы воспитанников детского дома в воображении кастелянши Елены Донсковой
Елена Афанасьевна зовет оживших в ее фантазии детей и хочет дотронуться до ладони своей любимицы
Обе свидетельницы не могли прийти в себя на протяжении всего процесса
Удалась режиссеру и кульминация действа. Сцены допроса подсудимых – предателя, перешедшего на службу гестапо Михаила Буланова, умолявшего сохранить ему жизнь, и унтерштурмфюрера СС Ганса Рица, потерявшего рассудок прямо в зале суда. Гениальная музыка Шнитке и хоровод адских воспоминаний окружили его прямо у судебной стойки, взяв в мистический плен, и уже не отпустив.
Допрос Михаила Буланова
Допрос Ганса Рица с переводчицей
Мистические кошмары нациста в виде детей-инферно
Инфернальные образы преследуют Рица
Адский хоровод завертелся
Риц сходит с ума
Ганс Риц в обмороке
Голос времени
Приближающая зрителя к финалу речь адвоката, произнесенная строго по стенограмме, вызвала недоумение и ненависть.
Эпилог возник из полного молчания. Сцена с персонажами застыла. Свет погас. И на зрителей под эпохальную музыку Моцарта обрушился голос времени, который подвел итоговую черту, рассказал о свершившемся правосудии и о том, как 40-тысячная людская толпа, пришедшая на казнь, отшатнулась, глядя на смерть изуверов. Перекинув арку с военной страницы в сегодняшние дни, неумолимое время напомнило о невозможности забыть свершившееся зло фашизма и о вечной незыблемой памяти всех тех, кто пал его жертвой.
Звучит Голос Времени. Аудиозапись эпилога-кульминации трагической мистерии «Реквием 1942…02.09. Суд. Высший»
Приговоренных уводят на казнь
На последних минутах трагической мистерии на сцене снова появляются дети в белом. На этот раз над их головами сменяются картины с прозрачной водой, ясным голубым небом и белоснежными птицами, несущими мир и наш ответ их чистым и наивным душам: «Мы помним…Наши молитвы о вас…»
И, словно соглашаясь с этим посланием, в зале начала нарастать овация. Зрители аплодировали стоя даже тогда, когда занавес уже закрылся, и артисты спустились со сцены.
Что ж, реквием состоялся. Благодаря и вопреки. Это был несомненный триумф исследовательской, режиссерской и актерской работы. Хотя, о чем это я? Актеров там не было и в помине. На сцену поднимались сотрудники дворца и студенты…
«Волжская правда»
Министерство просвещения Российской Федерации 
Министерство науки и высшего образования Российской Федерации Все права защищены 12+
